Копыта коней гулко застучали по дощатому настилу. Мэри догадалась, что эти доски — балласт с кораблей, которые сейчас бесформенными черными тенями покоятся на якоре в устье реки. По сравнению с булыжной мостовой доски были удивительно ровными и гладкими: карету почти перестало трясти, и Мэри немного перевела дух. Экипаж Уэстермира мчался на юг, по направлению к Гринвичу.

Внизу, под ногами у кучера, распахнулось окошко: оттуда высунулся Мануэль с рожком и протрубил какой-то замысловатый сигнал. Кого он предупреждал, непонятно — ведь, кроме кареты Уэстермира, на дороге никого не было.

Плащ на Мэри распахнулся, но она боялась оторвать руки от железной рамы, чтобы застегнуть его. Ветер сорвал с нее жемчужные нити, растрепал тщательно уложенную прическу. Девушку охватило отчаяние: долго она так не выдержит.

«Зачем он это делает? — спрашивала она себя. — Хочет меня напугать? Мстит за мое поведение на балу? Или он и не думает обо мне — просто мчится по Лондону для собственного удовольствия, надеясь, что холодный ветер развеет скуку сегодняшнего вечера? А может быть, и то, и другое вместе?»

Пора бы уже привыкнуть к его эксцентричности, сказала себе Мэри. Если уж она собирается прожить с герцогом всю жизнь…

Что?! Черт возьми, о чем она только думает! Она ведь не дала согласия стать его женой — и не согласится никогда!

Карета свернула с деревянного помоста, и колеса тут же утонули в грязи. Экипаж тряхнуло, Мэри подбросило на несколько дюймов, и мысли о замужестве вылетели у нее из головы.

«Господи, — беззвучно взмолилась она, — пожалуйста, не дай мне упасть!»

Карета неслась к морю — впереди чернели силуэты больших океанских судов. Становилось светлее. Несмотря на ранний час, в доках вовсю кипела работа; некоторые грузчики оборачивались, чтобы посмотреть на карету, и приветственно махали руками.

К этому времени Мэри немного собралась с духом: страх ее сменился мрачной решимостью. Уэстермиру не удастся ее напугать! Больше она не закричит, не завизжит и не вымолвит ни слова, и пусть этот наглец потом не хвастается, что сумел одержать над ней верх!

Но не успела Мэри принять это мужественное решение, как герцог уперся обеими ногами в пол (точнее, в крышу) и натянул поводья. Лошади неохотно замедлили бег.

Радостный крик рвался из груди Мэри, но она сжала зубы. Не дождется! Скорей она умрет, чем позволит Уэстермиру насладиться своим унижением!

Наконец экипаж остановился. Уэстермир снял кучерскую шляпу и спрыгнул с сиденья.

— Вот и приехали, — заметил он. Похоже, свежий воздух и бешеная скачка благотворно подействовали на его горло: он говорил довольно громко и отчетливо, хоть и хрипло.

Карета стояла у крыльца непритязательной на вид гостиницы. Красочная вывеска извещала, что в «Весле и якоре» любого моряка ожидают вкусный ужин и теплая постель.

Дверца кареты распахнулась, и «пассажиры» гурьбой высыпали на улицу. Мануэль и лакеи хохотали, хлопали друг друга по плечам и громко обменивались впечатлениями. Его светлость — лучший кучер в Англии, говорили они, он мог бы на этом большие деньги зарабатывать. Как ловко он объехал того мужика с дровами!

«Вот болваны! — мрачно думала Мэри. — Неужели они не понимают, что мы были на волосок от гибели?»

Уэстермир сбросил кучерский плащ на руки Мануэлю, забрал свой собственный и протянул кучеру пригоршню монет, приказав принести по полпинты эля каждому, бренди себе и чашку горячего чая для мисс Фенвик — да поскорее!

Мэри по-прежнему сидела на крыше, держась за сиденье. Она не могла заставить себя разжать руки и спуститься вниз.

Герцог поднялся на колесо, взял Мэри за руки и помог ей сойти вниз.

«Я не заплачу, — упрямо думала Мэри. — И, конечно же, не упаду в обморок! Сейчас соберусь с духом и выскажу этому негодяю все, что о нем думаю…»

Однако, почувствовав под ногами твердую землю, Мэри забыла о своих благих намерениях. С тихим стоном она прильнула к герцогу и уткнулась лицом ему в грудь.

«Обними меня! — мысленно молила она. — Пожалуйста, обними и никогда не отпускай! Ты бессердечное высокомерное чудовище с невыносимым характером; я терпеть тебя не могу и знаю, что и ты меня терпеть не можешь; но почему же только с тобой я чувствую себя в безопасности?»

Хорошо, что Мэри не поднимала глаз — иначе она увидела бы, что герцог улыбается.

— Ну-ну, мисс Фенвик, — прошептал он, ласково гладя ее по голове, — где же ваш неукротимый дух? Вот Мэри Уоллстонкрафт — та ни за что не испугалась бы! И уж конечно, не стала бы бросаться в объятия к первому попавшемуся джентльмену.

Он выбрал верные слова и верный тон. Мэри отпрянула, мгновенно забыв о своих страхах: синие глаза ее сверкнули гневом.

— Сэр, — возмущенно начала она, — вы просто…

Закончить фразу она не успела — ее прервал знакомый громовой бас.

— Все прошло как нельзя лучше, ваша светлость, — объявил Джек Айронфут, сходя с гостиничного крыльца. — Наш груз цел и в безопасности, плывет в Буэнос-Айрес. Надеюсь, там ему повезет больше, чем здесь. А хорошо мы повеселились, — добавил он, блеснув улыбкой, — совсем как в добрые старые деньки!

Герцог и его кучер пожали друг другу руки.

— Двое суток не спал, — заметил Джек, отчаянно зевая. — Эх, поскорей бы до дома добраться!

У кареты повился Мануэль с чашкой в руках.

— Вот и ваш чай, — заметил герцог Уэстермир. — Пейте, мисс Фенвик. Надеюсь, на этот раз он достаточно горячий.

Чай обжигал рот и почему-то отдавал рыбой, но Мэри казалось, что никогда в жизни она не пила такого божественного напитка.

9.

Несколько дней спустя, сортируя герцогскую коллекцию образцов, Мэри дивилась собственной непонятливости. Как можно было не догадаться с самого начала, что, носясь по балам и раутам в ту ночь, герцог преследовал какую-то свою цель, а Мэри служила ему прикрытием!

Кучер Джек Айронфут и Реджи Пендрагон, громко обсуждая свои приключения, не понижали голоса и вообще не старались ничего скрывать от Мэри. Голоса их гулко разносились по библиотеке, и вскоре девушка сумела связать воедино все события той странной ночи: бал у герцогини Сазерленд, посещение клуба «Олмак», раут у Амелии Бентинк и, наконец, бешеную скачку к лондонским докам, где уже ждал герцога Джек Айронфут.

После той ночи Мэри, можно сказать, стала в доме своим человеком. Герцог немедленно взвалил на нее работу по сортировке своих образцов, теперь каждое утро, отправляясь на верховую прогулку в Роттен-Роу, он заходил в библиотеку и давал ей указания на сегодня.

Покататься верхом он ее не приглашал ни разу — да оно и к лучшему, думала Мэри. Наездница из нее была никудышная. Весь личный транспорт ее отца состоял из сломанной коляски, тихо ржавеющей в сарае; лошадь, когда-то возившая эту коляску, пала еще до рождения Мэри. Несколько раз в детстве Мэри, подзадориваемая Софронией и Пенелопой, пыталась влезть на спину какой-нибудь деревенской кляче, но эти опасные опыты неизменно оканчивались синяками и шишками.

Каждое утро, ровно в восемь, герцог спускался в библиотеку, одетый в облегающий сюртук и такие же туго обтягивающие бриджи. Начищенные сапоги его сияли, словно свечи в канделябрах. Костюм для верховой езды шел ему необыкновенно — впрочем, как и любой другой наряд.

Сидя за большим столом рядом с Мэри, герцог объяснял ей, как важно составить каталог образцов таким образом, чтобы любой обрывок тряпки или кусок веревки, найденный на месте преступления, можно было мгновенно определить и отнести к той или иной категории.

До знакомства с удивительной коллекцией Уэстермира Мэри и не подозревала, какую бездну сведений можно извлечь, к примеру, из обрывка веревки. Обычная веревка из конского волоса, корабельный канат, шелковая леса — у каждой из них свой материал, свое плетение, свой способ изготовления, по которому можно определить, где сделана веревка и для чего служила.

Хриплым после недавнего ларингита голосом Уэстермир рассказывал своей помощнице, как много может поведать о преступнике обрывок веревки, случайно, по небрежности, оставленный на месте преступления. Если, например, веревка с корабля, говорил он, опытному сыщику ничего не стоит определить тип корабля и даже его государственную принадлежность, а в Англии — и верфь, на которой он построен. Таким образом, вещественные доказательства подсказывают, где искать преступника. Все, что для этого нужно, — изучить волокна под микроскопом…